СТАТЬИ СПЕЦИАЛИСТОВ
МЕЖДУНАРОДНОГО
ПСИХОАНАЛИТИЧЕСКОГО
ЦЕНТРА СЕМЬИ

4-5 ноября 2023г. Международный семинар Уари Майди «Подростковые страдания. Травмы и нарциссические катастрофы»

Нарциссические травмы представляют собой различные нарциссические катастрофы раннего детства, происходящие извне или изнутри, сигналом к которым является нарциссическая боль.

Это различные случаи травматичного нарциссического опыта (оставление ребенка родителями, разрыв отношений, ранняя утрата корней, разочарования, объектные потери, физические или психические издевательства), горевание по которым был проблематично.

Травма из-за нарушения защиты от возбуждения является глубокой. Субъект, замкнувшийся в своей боли, снедаемый горем, ощущает невозможность получить доступ к психическому страданию.
Действительно, боль первична и своеобразна. Ее не спутаешь с тревогой. Испытывать тревогу не больно. Тревога выливается в страдание и содержание.

Тревога вписана в разворачивание истории, которая лежит в основе аффекта. Боль же, напротив, представляет собой страдание в чистом виде, она является «физической», несимволизируемой. В этом смысле, цель психологической работы с подростком заключается в том, чтобы помочь ему образно представить себе боль, чтобы представить себе психическое страдание и получить мыслимое (способность мыслить).

Речь идет о том, чтобы сопровождать его в том, чтобы он думал о подростковом возрасте, вместо восприятия травматичного и галлюцинирования о нем, чтобы он развивал свою способность страдать, т. е. скорее думал, нежели терпел нарциссическую боль.

3. Сексуальные травмы связаны с травматичным сексуальным соблазнением ребенка. Травма и соблазнение связаны и едины с самого начала психоанализа.

Травматичное соблазнение — это травма, вызванная сексуальным соблазнением. Последнее также рассматривается как завершение любой травмы (сексуальное возвращается).

Травматичное соблазнение возникает, когда желание родителя или взрослого проявляется в действии в отношении ребенка. Помимо отношения, именно акт (действие) определяет травматичное соблазнение.

В сексуальном соблазнении доминирует «смешение языков» в терминологии Шандора Ференци, а также ассиммметрия между ожиданиями и желаниями обоих участников — ребенка и взрослого. То, о чем просит ребенок, не есть то, что ищет взрослый.

Травматичное соблазнение антиэдипово ( анти-эдипово), оно инвертирует, или, скорее, переворачивает с ног на голову обычный и привычный эдипов процесс.

В ситуации травматичного соблазнения я предпочитаю использовать выражение «перевернутый эдип» вместо «инвертированный эдип», т. к. первая формулировка указывает на «переворот» поколений, а вторая на «инверсию» сексуальной эдиповой склонности в направлении отрицательного эдипа, инвертированного и однополого.

Следует также отметить, что в таких травматичных сексуальных ситуациях тревога выступает как интрапсихический сигнал, который защищает Я.
Действительно, когда Я субъекта становится способно распознать опасность, сигнал тревоги предупреждает его об опасности, которая может угрожать его целостности.

Следовательно, можно сказать, что любая травма поражает нарциссизм.
Ее причина может быть или не быть напрямую сексуальной.
Однако, травма, затрагивающая в целом психику или телесную целостность, может вызвать травму, которая одновременно задействует сексуальные последствия, в частности, в момент пубертатных трансформаций.

Я попытаюсь представить несколько фигур, олицетворяющих детскую травму, опираясь на факты клинически, а также приводя ссылки на теорию, которые обычно используются в отношении данной проблематики.

Я хотел бы начать с исследования, связанного с литературой.
Это исследование травмы, связанной с влечением, с пубертатом, но также со страстью, которая является важнейшей характеристикой рассматриваемого периода развития.
Подросток — это существо, состоящее из влечений и страстей.

Данное исследование основано на фактах жизни и творчества Артюра Рембо, жизни, управляемой детской травмой, страстью и сексуальностью. Это парадигматический пример отрочества, полного насилия и страдания.

Артюр Рембо — знаменитый подросток, проклявший сам себя, диссидент и бунтарь.
В его жизни, как и в его эстетических и поэтических произведениях, отрочество рифмуется с насилием и страданием.


На протяжении всего своего творчества он постоянно говорил о «страданиях», которые являются, как он пишет, «огромными, но надо быть сильным», чтобы ускользнуть от отчаяния и прямого и радикального саморазрушения.

Юный Рембо считает, однако, что он обречен на мученичество, и цитирует, сокращая переделывая его некоторым образом, текст известного гимна католической литургии: «Стояла мать скорбящая возле креста в слезах, когда на нем висел сын». Он отождествляет себя с Христом, с принесенным в жертву.

С несколько богохульной шутливостью, направленной на его мать, он сравнивает свои несчастья со страстями Христа и саркастически символизирует свою мать, Мадам Рембо, как  mater dolorosa », которая твердит о своем горе у подножия креста.

Следует напомнить, что мать Рембо описывается как авторитарная и строгая.

Эта женщина и мать, одна со своими детьми, жила в тяжелых и суровых условиях.

Действительно, после того как ее муж (Фредерик Рембо), капитан пехоты, оставил семью, мать, тяжело пережившая его уход, не допускала никакого упоминания о своем муже и переехала со своими пятерыми детьми в трущобы.

Дети воспитывались в строгости, т. к. мать боялась, что пример отца окажет на них дурное влияние.

На момент ухода отца Артюру было только шесть лет.
О своем несчастном детстве в скромной ригористской среде «без тепла» он прекрасно рассказал в одном из своих стихотворений под названием Детство.

Рембо стремится описать отсутствие спокойного и приносящего утешение детства, которое ему не довелось познать. Он рано столкнулся с жестокостью и свирепостью мира, который при необходимости «изгоняет» вас.

Таким образом, в его детстве доминируют лишение, брошенность и чрезмерность.
Он очень рано стал жертвой нехватки и отсутствия, жертвой жизни «без родителей», жертвой отталкивающего и бросающего отца и холодной и авторитарной матери, не дающей ощущения безопасности, «не имеющей достоинств».

Тема брошенности и покинутости доминирует в творчестве Рембо, например в стихотворении «Брошенный ребенок».

Ранний опыт, связанный с тем, что его бросил отец, может ощущаться как чувство покинутости богом.
Это то самое чувство, которое испытывает Христос в Гефсиманском саду: «Боже мой, боже, зачем ты меня оставил?»

Отсутствие отца стало определяющим в хаотичной и запутанной жизни молодого поэта.
Этот гениальный юноша в своих многочисленных скитаниях находится в в вечном поиске отца и его (символического) закона.

В этом смысле, его страстные любовные отношения с Верленом (который, как и отец Артюра, бросил жену и ребенка), возможно, представляли собой репрезентацию связи (вновь обретенной) с фигурой отца в позднем и инвертированном (однополом) подростковом эдипе.